|
|
На
берегах Сены…
Красное место! Драгой берег Сенски! /
Тебя не лучше поля Элисейские…», — восторженно писал в своих
«Стихах похвальных» поэт Василий Тредиаковский, учившийся
в Париже. «Драгой берег Сенски» определяет облик этой столицы
мира, этого города, который «стоит обедни», который «мешает
спать», в котором «хотелось бы жить и умереть», без которого
«не мыслят жизни» и т. д. — цитаты могут быть продолжены,
умножены, — от высокого до низкого стиля: из большой поэзии,
из незатейливой песенки, и — «несть им числа». Цитатный калейдоскоп
— возникает еще до первой встречи и «первой любви» или «нелюбви»
с этим городом. Это — верхний «слой» Парижа, изысканно-гастрономический
«крем» этого неслыханного яства, которое старается вкусить
и распробовать любой гурман-турист. А затем — туда, откуда
все начиналось, по Сенским берегам — по «левому берегу» и
по «берегу правому» — оживают образы, знакомые по литературе,
поэзии, живописи, музыке: приоткрывающие таинственно молчащую
завесу прошлого, истошно кричащие настоящим, постоянно бредящие
будущим, бередящие его, вброд, через Сену, к нему идущие.
Невероятность города — в удивительной точности попадания туда,
на Елисейские поля своей собственной души (под тихий аккомпанемент
парижской же версии «Орфея» Глюка), которая либо откликнется,
либо замкнется в летящем, мгновенном прицеле глаза. Символ
Парижа — корабль, поэтому экскурсия по реке «предписана» туристским
этикетом. Следуя ему, мы неторопливо проплываем по Сене, делая
короткие выходы-остановки, вновь и вновь набирая дыхание в
поисках уходящего времени, которое в Париже — всегда утеряно,
всегда — потрачено, всегда — по-прустовски необратимо ностальгично.
Конечно, город живет перекличками времен. Каждая его клеточка,
информационно насыщенная определенной исторической данностью,
по-разному воспринималась и воcпринимается парижанами. Эпохи
смотрятся в свое зеркальное отражение в водах Сены, а Париж
продолжает трансформироваться и поражать своей изменчивостью,
«лица необщим выраженьем». Многие его достопримечательности
получают побочные, дополнительные наименования: ласковые,
забавные, образные. Когда-то шокировавшая знатоков города
Эйфелева башня сегодня нежно-любовно именуется «пастушкой,
пасущей облака». Площадь Дофина, находящаяся неподалеку от
статуи Генриха IV и сквера этого вездесущего Галантного Любовника,
по причине исторических аллюзий и своей формы, с легкой руки
Андре Бретона, именуется «сексом Парижа». А «чрево Парижа»
— его знаменитый оптовый рынок, когда-то созданный Виктором
Балтаром как эрзац пожеланий Наполеона Третьего («Зонтики,
только зонтики!» и «Железо, ничего, кроме железа») — и состоявший
из огромных зонтикообразных павильонов из стекла и железа
— блестяще описанный Золя и исчезнувший только в 70-е годы
прошедшего на наших глазах столетия, тоже сохранил свои приметы
прошлого. На его месте вырос огромный современный архитектурный
комплекс — «Форум», впитавший элементы былой архитектуры и
«втянувший» в свою орбиту близлежащие здания. Здесь остались
знаменитые кафе-рестораны, куда по традиции забегают театральные
завсегдатаи, в неуемном желании продолжить и задержать ночную
парижскую жизнь — как, например, ресторан «У свиной ножки»
(«Au pied de cochon»), открытый 24 часа в сутки. Вообще, Париж
исчезнувший — это особая тема для разговора, которую можно
продолжить. Потому что, меняясь, город все равно удерживает
какую-то деталь своего предыдущего существования, какой-то
его «ген». А старые приметы обрастают новыми реалиями. Так
на месте гибели принцессы Дианы возник постоянный гид — пожилая
женщина в экстравагантной одежде, рассказывающая любопытным
историю надписей-приношений «героине нашего времени» возле
«Пламени Свободы», памятника, приобретшего иную символику
после происшедшей трагедии.
История протягивает свои ариаднины нити, дающие выход из этого
многовекового лабиринта времен. Наполеоновский «комплекс-круг»
вычерчивается от Военной школы, где учился будущий император,
— к Дому Инвалидов, где он торжественно захоронен наподобие
египетских фараонов. Невероятна архитектурная перспектива,
распрострaняющаяся от площади Конкорд — к Елисейским полям
и Дефанс, через сад Тюильри — к Лувру; она же является и центральной
осью-точкой между церковью Мадлен и Национальной Ассамблеей.
Но ее историческая перспектива тянется еще дальше — к Гревской
площади: место средневековых казней эхом отзывается на зловеще
звучащее пространство Истории, где происходили экзекуции жертв
Великого Террора.
Левый Берег — Университет — переговаривается с Берегом Правым
— Городом: это историческое разделение, конечно, уже потеряло
свою первоначальную «тематическую» очерченность, но разделение
парижан на «левобережных» и «правобережных» сохраняется, приобретая
разные акценты, связанные уже с конкретными кварталами Парижа:
престижный адрес — это «визитная карточка», определяющая лицо
ее владельца. Город выстраивает пространственные аккорды,
играет расстояниями, втягивает в свой праздничный водоворот
и постоянных обитателей, и приезжих, работающих и праздношатающихся,
парижских корифеев и его бесчисленный хор. Выходя на парижскую
улицу, вы моментально оказываетесь на театральных подмостках,
где вам обязательно предназначена, пусть эпизодическая, но
своя роль. Сцена и зал здесь не разделяются, и зритель мгновенно
преображается в актера.
Обратите внимание на парижские кафе: «лучшие места» обращены
лицом к улице, где и происходит основное действие. Жизнь города
струится, течет, как Сена, уносящая все и вся, где «дни проплывают
и год проплывает за годом…». Летящий профиль течения реки
— бессмертный графический портрет Парижа. Недаром берега Сены,
от моста Сюлли и до моста Йена, записаны Юнеско в мировое
достояние памятников культуры, наряду с горой Сен-Мишель,
пирамидой Хеопса, Тадж Махалом и другими высочайшими созданиями
человеческого гения. А рассказ о таких творениях — это сказки
«Тысячи и одной ночи». Парижские сказки, легенды, загадки,
авантюры… Можно выбрать любой жанр и продолжить то «славословие»
Парижу, с которого мы начали, обратившись к Тредиаковскому.
И так как «цитатный круг» должен временно замкнуться («продолжение
следует…»), закончим его шутливой «песенкой»-рефреном Аполлинера,
«певца моста Мирабо»:
Туманы Парижа, воздух Парижа, его прозрачность и его густота
всегда многоцветны. Это — атмосфера города, это то, что ловил
и улавливал глаз многочисленных художников, блуждавших и блуждающих
здесь. Это — свето-цветовое «обволакивание», размывающее очертания
зданий, «снижающее» их великолепный и звонкий пафос, прекрасно
почувствовали замечательные художники — братья Траугот. Парижские
здания — основа города, его оплот, его незыблемость, парижская
же атмосфера — это его призрачные крылья, на которых он мчится
ввысь и вдаль. Очертить этот эмоционально-материальный круг
одним пируэтом руки-пера-кисти доступно только подлинным мастерам
искусств визуальных. Их графический «черно-белый» Париж тоже
завораживает-закруживает. Прогулка с ними по берегам Сены
открывает затаенно смысловые точки его неповторимого пространства.
С братьями Траугот мы оказались «вплавленными» в городскую
ткань — мгновенно, весело и ненавязчиво. Парижские тайны,
загадки, случайности возникают в перелистывании страниц как
в напевании-нашептывании любимых мелодий. Снова Париж, еще
один Париж, истинный Париж, сказочный и романтический Париж
братьев Траугот.
|
|
биография братьев:
Александр и Валерий Траугот родились в Санкт-Петербурге
в семье художников. Отец Георгий Николаевич, мать Вера Павловна
— живописцы. Главным учителем был отец. Учились в средней
художественной школе при Академии художеств в Санкт-Петербурге.
Валерий учился в институте им. В. Сурикова в Москве и в Художественно-промышленной
академии им. В. Мухиной в Санкт-Петербурге, которую закончил
в 1960 году по факультету скульптуры. С 1956 года работают
в книжной графике. Первые книги задумывались и создавались
с отцом Г. Н. Трауготом. Издательский псевдоним «Г.А.В. Траугот».
За это время оформлено более 120 книг, в том числе: в издательстве
«Детская литература» — «Сказка про лунный свет», «Сказки»,
Ш. Перро «Волшебные сказки», Г. Х. Андерсен «Сказки и истории»;
в издательстве «Художественная литература» — «Кубинские сказки»,
«Сказки Камбоджи», Ш. Перро «Сказки матушки Гусыни»; в издательстве
«Светлячок» — «Сказки и истории», Гомер «Илиада и Одиссея».
Многие книги неоднократно переиздавались. Так, двухтомник
Г. Х. Андерсена переиздавался 17 раз общим тиражом свыше 3
миллионов экземпляров. На всероссийских конкурсах получено
более 30 дипломов, из них 14 первой степени. Братья регулярно
участвуют в выставках книг и иллюстраций: в России — ежегодно,
а также в Германии, Италии, Чехии, Словакии, Польше, Японии,
Франции. Работы находятся в Третьяковской галерее, музеях
Москвы, Санкт-Петербурга, Твери, Архангельска, Петрозаводска,
Вологды, Иркутска, Красноярска, Рязани, Калининграда и др.,
а также за рубежом: в музее Г. Х. Андерсена в Оденсе, в Японии,
Германии, Чехии и др., и во многих частных коллекциях в Европе,
США, Израиле. Валерий Георгиевич был главным художником издательств
«Детская литература», «Лира», «МИМ», «Светлячок» и являлся
главным художником детских иллюстрированных журналов «Светлячок»
и «Хрюша и компания». Является председателем секции графики
Союза художников Санкт-Петербурга.
|
