Жалоба,
или трагедия брюнета
Рассказ
Очень хочется быть аристократом. Иметь голубую кровь
и титул. И когда читаю книжку и там написано: «Голубая кровь пятого
лорда Мальборо забушевала в его венах, — хочется знать, что этот
пятый лорд ничем не лучше меня. Ни пятый, ни шестой, ни двадцатый.
Но не получилось. Я мог бы быть подданным Кувейта с самого рождения
— дома, машины и много жен… Собственных. И ни одна из них не осмелилась
бы сказать: «Надоела мне эта цыганская жизнь». Намекает, видите
ли. Но не получилось. С городом тоже у меня вышло не очень. Какие
города есть в мире… Один Париж только. А Лондон, а? Тоже ничего.
Не вышло у меня и с улицей, мог бы хоть в центре жить. С домом
тоже не вышло, у подъезда, сколько себя помню, всегда мусорные
баки. У меня даже с цветом кожи не вышло. И все время принимают
за цыгана, за черномазого, так сказать. Говорят: «Ну куда ты смотришь,
черномазый?» Или: «Ты это твоей маме скажи на базаре.»
Я ничего против меньшинств не имею. И, честно, к ним не принадлежу.
Наверное, какая-нибудь из моих светловолосых прабабушек согрешила
с очаровательным цыганом. Но это не доказано. Боже мой, как было
бы хорошо знать, что этот неизвестный цыган является настоящим
бароном! И тогда я тоже был бы бароном. Потому что разве можно
разбавить голубую кровь? И у меня была бы собственная политическая
партия. Совсем моя или почти. Партия болгарских цыган. И я бы
возглавлял ее в качестве цыганского барона. А теперь, как обычный
болгарин, я стою перед огромным выбором. Потому что нет просто
партии болгар, их все время поясняют: либеральная, консервативная,
радикальная, монархическая… Выбор меня ошарашивает. Выбор политической
принадлежности и выбор на прилавках. А мог бы быть бароном, и
приглашали бы во всякие клубы. И, как у настоящего аристократа,
у меня был бы свой клуб. И были бы, конечно, клубы, куда я никогда
бы не заходил. А сейчас я валяюсь во всяких пивных, потому что
мне все равно. А если что, мне просто скажут: «черномазый» — с
таким-то эпитетом.
Я даже не черномазый, я просто брюнет.
Я вообще никакой. А хотел бы быть. Чтобы иметь основания для претензий.
А сейчас я не могу ни на что претендовать. Кричать: «Турки вон!»,
— это так некрасиво. И мне точно ответят: «Ты на себя посмотри,
черномазый». И правда — я брюнет. Кричать: «Цыгане в гетто!»,
— тоже не хорошо. Не этично как-то. Даже царя своего не могу поддержать.
Подумают, что речь идет о том цыганском короле, который живет
в Румынии, в отеле, и у него корона из настоящего золота. А наш
царь, в общем-то, совершенно не наш. Какой-то немец. Это противоречит
моей славянской сути. В одном кабаке я делился этим сокровенным,
и меня сразу спросили: «Ты имеешь в виду тех смуглых славян, что
живут в таборе за чертой города?». И вообще нет у меня определенности
в этой жизни. Был бы турком, мог бы сказать: «Вон, болгары!»,
— или хотя бы подумать, потому что, правда, это очень не хорошо.
Но все-таки. Мог бы быть вьетнамцем и требовать лучшего отношения
к вьетнамским рабочим на стройках. Ах, а если бы был я евреем…
Был бы богатым и умным. И, может быть, даже рыжим. Давным-давно
жил бы на окраинах Тель-Авива. И говорил бы по-русски со своими
соседями. И они приглашали бы меня на водку с икрой. Но, увы…
Мог бы быть негром. Вот о чем я мечтаю. Быть настолько черным,
чтобы не было никаких колебаний. Да здравствует Нельсон Мандела!
Но, увы… Единственное, что можно сделать — это купить значок у
перехода перед ЦУМом «Хочу быть негром». Я его купил. Правда,
не ношу. Держу в кармане. Вдруг мне скажут: «Смотрите на этого
цыгана, он еще в иностранцы лезет».